«Синдром гибриса» и «госпереворот» в Азербайджане
Автор: депутат Милли Меджлиса Самед Сеидов
Государственные перевороты начинаются не только с тайных штабов, конспиративных квартир и тщательно выстроенных заговоров.
Гораздо чаще их отправной точкой становится «гибрис» — опасное состояние сознания, при котором человек, мечтающий о власти или лишенный её, перестаёт адекватно воспринимать исторический процесс и начинает представлять себя способным изменить и поменять вектор его развития.
«Синдром гибриса» впервые был исследован в трудах американского психолога Девида Овена. Он утверждал, что носитель этого синдрома делегитимирует властные структуры и интерпретирует текущие события как подтверждения того, что без него система деградирует и разрушается.
Это не просто гордыня, это самоуверенность, переходящая границы дозволенного, отказ признать пределы собственной роли и собственного места. Это момент, когда человек убеждён: без него общество не способно существовать, а история — двигаться дальше. Это болезненная переоценка себя и своей личности.
Однако, не все подвержены влиянию этого синдрома. Он поражает тех, кто оказался во власти в результате случайных обстоятельств, компромиссов или протекции, умело воспользовался этим и получил от власти все, что могло бы возвысить его над другими. Не отличаясь от других какими-либо выдающимися способностями или личностными характеристиками эти люди посредством власти возвышают себя над другими и поэтому воспринимают утрату влияния не как естественный этап карьеры, а как личное унижение. Вот почему свой внутренний кризис они всеми силами превращают в кризис политический, экономический или любой другой с одной лишь целью - не потерять собственную гипертрофированную идентичность. Меняется не только их мироощущение, меняется их отношение к морали. В бесконечных попытках самоутверждения они способны на все, вплоть до асоциальных и антиобщественных поступков, которые в их понимании вполне «оправданны».
Так и возникает особый тип переворота — не как проект чего-то, а как попытка отменить собственное исчезновение из истории.
Люди, захваченные «синдромом гибриса», не предлагают обществу развитие. Они стремятся зафиксировать прошлое, удержать утраченное, навязать государству собственную ущербную точку зрения. Их риторика почти всегда маскируется заботой о «ценностях», «традициях» или «спасении государства», но в её основе — страх быть вытесненными временем.
История многократно демонстрировала эту закономерность.
В поздней Римской республике часть сенатской элиты, утратив влияние, провоцировала кризисы, прикрывая личные амбиции заботой о республиканском строе.
Во Франции конца XVIII века заговоры старых элит были не попыткой построить будущее, а отчаянным желанием вернуть прошлое.
В конце XX века группа высокопоставленных функционеров СССР, осознав, что эпоха уходит без них, предприняла попытку создать ГКЧП (Государственный комитет по чрезвычайному положению) и остановить историю — и тем самым лишь ускорила его уход.
В Азербайджане этот механизм проявился особенно наглядно — даже более показательно, чем во многих классических примерах. Я имею в виду расследуемую правоохранительными органами попытку насильственного захвата власти, предпринятую Рамизом Мехтиевым в компании с горе-оппозиционерами Али Керимли и компанией.
На первый взгляд может показаться парадоксальным, что могло объединить столь разных людей, как Рамиз Мехтиев и Али Керимли с его окружением. Они кажутся несовместимыми; человек, десятилетиями занимавший высшие государственные посты, и фигуры, когда-то бывшие во власти и годами находившиеся в непримиримом противостоянии с ней, включая Гюльтекин Гаджибейли и Джамиля Гасанлы. Но это лишь на первый взгляд.
И тех, и других объединяло не государственное мышление и не идеология, а собственная значимость в системе власти, в публичном пространстве, в воображаемом представлении о себе как о «незаменимых». Они никогда не мыслили категориями долгосрочного развития страны. У них не было идеологии в подлинном смысле этого слова. Их ценностями были личное влияние и личное благополучие.
Когда Рамиз Мехтиев ушёл — пусть даже с почётом — со всех государственных постов, он оказался без власти, без реального научного авторитета и без политического веса. Его прежняя значимость исчезла вместе с должностями и влиянием.
То же самое произошло и с так называемой оппозицией. Когда-то бывшие во власти, они очень быстро приобрели «синдром гибриса» и решили через оппозиционность саботировать власть. Не быть оппонентами и критиками власти, а порочить власть, утверждая собственную значимость. Они даже не утруждали себя в выборе идеологической доктрины. Никто до сих пор не знает их политических предпочтений. К какому идеологическому направлению они себя относили ли, относят? К левым, правым, социалистам, либералам?
Ответа нет — и быть не может. Их единственной идеологией была и остаётся собственная значимость. Под какой обёрткой — не имеет значения. Если выгодно быть правыми, они становятся правыми. Если нужно быть левыми — они мгновенно становятся ультралевыми или даже коммунистами. Не идея определяла позицию Рамиза Мехтиева и Али Керимли с компанией, а позиция в обществе определяла маску, которую они примеряли в той или иной ситуации.
Их фиаско стало особенно очевидным на фоне реальных достижений государства. Все тезисы, которые они выдвигали против власти, президент Ильхам Алиев не просто опроверг — он сделал неизмеримо больше, чем они могли даже вообразить.
«Эта власть никогда не освободит Карабах», — говорили они. Карабах был освобождён.
«Они не осмелятся ликвидировать очаг сепаратизма в Ханкенди», — утверждали они. Двадцатитрёхчасовая антитеррористическая операция поставила окончательную точку в истории сепаратизма в Азербайджане.
«Российские миротворцы никогда не покинут Азербайджан», — настаивали они. Сегодня на территории Азербайджана нет ни одного иностранного солдата.
Роспуск Минской группы, фактическая нейтрализация 907-й поправки, стратегическое партнёрство с США, Великобританией, странами ЕС, развитие сотрудничества с Турцией, Пакистаном и Израилем, укрепление позиций в исламском мире, рост авторитета Азербайджана на Западе, реализация Зангезурского коридора, усиление тюркского мира — всё то, что они объявляли невозможным, стало реальностью.
Полностью исчерпав и дискредитировав себя, они остро почувствовали угрозу собственной «ценности». Без идей, без успехов, без будущего «рамизы мехтиевы», «али керимли», «гюльтекины», «джамили» начали исчезать — как туман, рассеивающийся с восходом нового дня и формированием новой реальности.
Страх перед осознанием собственной никчемности и бессилие перед неоспоримыми успехами Ильхама Алиева и Азербайджана всё сильнее подталкивал их к действиям. Но предложить что-то созидательное они были не в состоянии. Зато оставалась попытка навредить, прервать, опорочить, дестабилизировать, перевернуть.
И именно здесь «гибрис» окончательно проявил себя. Ибо он не создаёт альтернативу — он пытается разрушить реальность, в которой для него больше нет места.
История не останавливается ради тех, кто боится собственного финала. Она движется вперёд вместе с теми, кто способен принять смену эпох и ролей. Перевороты, рождённые «гибрисом», терпят поражение не потому, что им мешают, а потому, что они направлены против времени.
В этом и заключается их главный парадокс: пытаясь удержать прошлое, они лишь ускоряют собственное исчезновение.
Специально для 1news.az
Об авторе: Самед Сеидов — азербайджанский государственный деятель. Депутат Милли Меджлиса II, III, IV, V, VI, VII созывов. Доктор психологических наук, профессор.
