Из «Дневников памяти Расима Исмайлова». «Лев ушел из дома» - ФОТО

БАКУ, 22 фев - 1NEWS.AZ

1news.az представляет читателям цикл рассказов известного азербайджанского режиссера Расима Исмайлова из его неопубликованной книги.

Есть вещи, которые только на первый взгляд нельзя поставить в один ряд. Расима часто спрашивали, почему для режиссерского дебюта он выбрал вдруг детскую сказку, такую далекую от масштабных фильмов, которые  снимал - «Непокоренный батальон», «Последний перевал», «Насими», «Деде Коркут», «Бабек» и др. На самом деле сказка не так далека от этих блокбастеров, как кажется. Она также о любви к родине,  преданности,  доброте, которая должна быть сильной и мужественной. В отличие от многих режиссеров, которые стесняются называть себя «детскими», он гордился, что снимает для детей. Он любил своих маленьких героев и маленьких зрителей. И не проводил между ними границы. Он как бы одним рассказывал о других. В детях он старался разглядеть будущего взрослого человека. Но и взрослый для него начинался с детства. Он не очень-то любил людей, которых нельзя представить себе детьми, людей, у которых не было неприкосновенного запаса детства. Так что «Лев ушел из дома» и «Асиф, Васиф, Агасиф» в творчестве Расима Исмайлова появились совсем не вдруг.

КРАСНЫЙ ШАР

Все началось еще на студенческой скамье. Одно из самых моих любимых занятий во ВГИКе - просмотры зарубежных фильмов. При остром дефиците в советском прокате на иностранные картины эти просмотры открывали мировое кино. И вот однажды Волчек показал нам фильм французского режиссера-оператора Альбера Ламорисса «Красный шар». И до сегодняшнего дня я не видел в кино ничего более хрупкого, чистого, трогательного. Фильм без текста, только музыка и изображение.

История одинокого мальчика, который нашел друга, рассказана просто и душевно. Этим другом оказался шар. Красный шарик радости, трепещущий над головой ребенка, заигрывающий с ним,  прохожими,  нудным дождиком,  пожухлыми листьями, мокрыми зонтиками…

Яркий праздник на серых осенних улочках. И вот один завистливый шкет стреляет в шар из рогатки. Шарик падает. Мальчик, убитый горем, плачет над умирающим другом. И тогда десятки шаров вырываются из рук прохожих и спешат к нему, чтобы утешить. Шары в нетерпении топчутся вокруг него, ластятся, стараясь растормошить. Наконец мальчик улыбается. Шары подхватывают ребенка и вместе с ним взмывают в небо, в радость, в чудо. Для меня этот простенький фильм был потрясением.

Много лет спустя, когда я попал в Париж, известный мне, как и всем, по Эйфелевой башне, Гранд-опера, Триумфальной арке, Вандомской колонне, я искал Париж Ламорисса. Город узких улочек, заброшенных пустырей, облупившихся стен, коричневато-серых мостовых и крыш Монмартра. И я нашел его на Набережной Бурбонов. Там дома построены почти четыреста лет назад, оттуда сквозь туман открывается вид на Сену. Наш гид сказал, что именно здесь жил Ламорисс, и «отсюда» он увидел свои замечательные фильмы «Красный шар» и «Путешествие на воздушном шаре», которые так поразили меня в юности.

«ЛЕВ УШЕЛ ИЗ ДОМА»

Но это было потом, а тогда, в институте, после просмотра я стал вспоминать свое детство. Я рос серьезным, ответственным ребенком, хорошо учился в школе, был старостой в классе. Но был немного замкнутым. Не от забитости или стеснительности, просто я любил фантазировать в одиночестве. И вот я стал вспоминать свои фантазии, набрасывать их в рисунках или заметках и закидывать в большую картонку для случайных вещей, думал, когда-нибудь пригодятся. Там были сценарные наброски «Острова чудес», «Пумы-Румы», «Асифа, Васифа, Агасифа», «Бунта», «Солнышка» и других. Годы шли, не зная простоя, я трудился, снял уже больше пятнадцати больших фильмов, получил признание, звания, награды. Но иногда, переезжая с квартиры на квартиру, или во время ремонта, я вдруг натыкался на свои старые замыслы. А потом они и сами стали посещать меня регулярно с миной глубокого упрека. Ну, что ж ты, милый?

В 1975 году директор киностудии Джамиль Алибеков, зная о моем желании перейти в режиссуру, прислал (я был в экспедиции в Пиркулях, снимал «Деде Горкуд») сказку известного московского писателя Юрия Яковлева «Лев ушел из дома». Прототипом главного героя был лев, который жил в Баку у Берберовых. И «Экран» Центрального телевидения решил заказать студии «Азербайджанфильм» двухсерийную картину с этим уникальным «бакинцем» в главной роли. Для режиссерского дебюта лучшего сценария просто не придумать. Тут было все, что положено хорошей фантазии: добрый одинокий мальчик; добрый одинокий Лев в клетке; злой охотник, превращающий зверей в экспонаты для музея; ребята, спасающие своего друга льва,  и мальчишеская мечта. Они – мальчик и лев - будут свободны, будут путешествовать по Африке, построят Зооград, где звери и люди будут жить в любви и дружбе. Тут мог получиться фильм, трогательный и феерический, не скованный жанровыми канонами. Но дадут ли мне снимать, так как я хочу. А я хотел снять эксцентричный мюзикл со зверями, детьми, взрослыми актерами, трюками, аттракционами, балетной группой, множеством комбинированных съемок. «Еще раз прочел «Лев ушел из дома», - писал я домой. - Страшно начинать такую вещь, буду ли понят. Дирекция даже в «Деде Коркут» против пластически решенных эпизодов, как они говорят, «балет». Так вот, поймут ли наши руководители, насколько это сложно снимать животных и детей или все время будут наступать на пятки?» Однако мой замысел поддержали два очень важных в этом проекте человека - композитор Тофик Кулиев, которому я предложил написать музыку к фильму, он очень увлекся этой работой, и писатель Юрий Яковлев. Потом он напишет  в одной из московских газет: «Вот уже долгое время меня связывает дружба с удивительным бакинским львом Кингом. С расчетом на него я задумал веселую музыкальную сказку - «Лев ушел из дома». Позже начались непростые поиски режиссера-постановщика, который мог бы воплотить на экране идею сказки. Такой режиссер должен был соответствовать следующим требованиям: быть храбрым (не бояться львов и слонов), но добрым, терпеливым; уметь устанавливать контакты с детьми; обладать чувством юмора; любить музыку и сказку. И такой человек оказался в Баку. Им был молодой режиссер Расим Исмайлов. Нам с ним захотелось снять фильм о доброте,  подлинной дружбе, которая выдерживает трудное испытание. Я очень доволен картиной».

ЮРИЙ ЯКОВЛЕВ

Хороший автор в кино – огромное везение. Полагаю, что встреча с писателем Юрием Яковлевым была большой удачей. Прежде, чем познакомиться с ним, я прочел собрание его сочинений и понял, что мы поймем друг друга. Несмотря на то, что Юрий Яковлевич был уже знаменитым писателем, в возрасте, прошел войну, он был прост в общении. Я наблюдал его на встречах и с читателями, и, впоследствии, со зрителями «Льва», он всегда оставался самим собой. Не боялся быть сентиментальным, мог не сдержать слезу, когда речь шла о животных. Или сорваться на возмущенный крик, если дело касалось какой-то несправедливости. Над экранизацией «Льва» мы работали в Красной Пахре у него на даче. Помню первую встречу. Зима. Сугробы по колено. Яковлев показывает территорию дачи в подмосковном лесу, рядом семенит его внучка Настя.

Останавливаемся у какого-то надгробия. «Здесь похоронен первый лев Берберовых», - говорит Юрий Яковлевич.  И трехлетняя Настенька, картавя на все буквы, спрашивает: «Деда, а почему Лев Толстой похоронен на нашей даче?» Хороший вопрос! Но и ответ тоже не хуже. «Это не тот лев, что писатель. Это лев – артист». В Красной Пахре мы отмечали успешную сдачу «Льва». Это была замечательная вечеринка. Душой компании была жена писателя Нонна Сергеевна, были друзья-литераторы - Тендряков, Холендро, композитор Оскар Фельцман, знаменитая Наталья Дурова - директриса «Уголка Дурова». Помню русские кружевные блины с черной икрой, которую накладывали ложками... И была удивительная ягодная настойки, которая, стерла из памяти подробности вечера. Осталась белая статуэтка львенка с великолепной синей гривой и синей кисточкой на хвосте, сделанная искусными мастерами из Гжели по случаю предстоящей премьеры. Она стоит у нас дома за стеклом, напоминая о чудесном времени.

МОИ ДРУЗЬЯ – ЗВЕРИ

Пожалуй, из всех режиссеров и операторов нашей студии мне чаще всех приходилось  иметь дело с четвероногими артистами. В разных фильмах я снимал медведей, лошадей, быков, ослов, собак, обезьян, попугаев, аиста, змей. И, наконец, в фильме «Лев ушел из дома» - льва и слона. Слониха Рада - воспитанница цирковой семьи Филатовых - приехала из Москвы. Доброе, умное существо. Дети обожали ее, кормили с рук, гладили ее морщинистые ноги, цеплялись за хобот. Когда она важно шествовала на работу (на съемки они обычно шли пешком по улицам), ее сопровождали толпы детей. На съемочной площадке она вела себя безукоризненно, выполняла все трюки: вставала на задние ноги, переносила дорожные знаки, хрустела ружьем свирепого охотника…

Рада честно зарабатывала себе на пропитание. В день это составляло: 20 килограмм овощей, зелени, фруктов и ящик «Кагора». У Кинга было другое меню - 20 килограмм мяса, витамины, молоко и сметана. Кроме того, Кинг имел собственное авто ( УАЗ), которое привозило его на съемки вместе с хозяином. Тогда в группе ходила шутка: «Приехал Берберийский Лев с Львом Берберовым». Коридоры студии сразу пустели, когда Лев Львович вел на поводке главного артиста. Кинг был настоящий король. Мощные лапы. Гибкое мускулистое тело. Пронзительный взгляд. Я несколько раз ловил его на себе. От расширяющихся зрачков становилось жутковато. Говорят, королевский статус достался львам за способность, не моргая смотреть на солнце и чувствовать приближение опасности.

На воле львы живут прайдами. Думаю, что большую семью Берберовых Кинг считал своим прайдом, а Льва Львовича – вожаком. Он беспрекословно подчинялся ему. Но однажды в Гобустан, во время съемки эпизода «пробег льва», он вдруг остановился и пошел на камеру, которая была установлена на УАЗике. Оператор еле-еле унес ноги. Началась паника. А Кинг спокойно влез в машину. Это же был его УАЗик, вот он и решил уехать домой из жаркой степи. Никогда не забуду, как мы с Берберовыми отмечали окончание фильма. Мы сидели с Кингом за одним столом, я был от него на расстоянии вытянутой лапы. На наших тарелках лежали бифштексы в двадцать раз меньше бифштекса Кинга. И мы жутко торопились съесть свою порцию, чтобы не привлекать внимание грозного соседа.

ЭЛЬХАН, ИБРАГИМ, ДЖАМИЛЯ И ДРУГИЕ…

Передо мной запись телевизионной передачи, которую АзТВ подготовило к 18-летию фильма «Лев ушел из дома». Съемка шла на квартире композитора Кулиева, который собрал главных участников картины. Тофик Алекперович любил этот фильм и считал, что он занимает особое место в его творчестве. О днях съемок фильма, который оставил глубокий след в жизни, рассказывали Джамиля Мурадасилова( Фатима), Эльхан Джафаров (Рустам), Ибрагим Лемберанский (Мурадик) и мы с Тофиком Алекперовичем. Я смотрел на молодых успешных людей (Джамиля была уже мамой, Эльхан - режиссером, Ибрагим – прокурором) и думал о том, как мало они изменились с тех пор.

Просто стали серьезными. Но если вдруг появился бы свирепый охотник, Ибрагим с таким же жаром-пылом пустился бы за ним. Во время съемок ему было всего три года, но он давал фору самому Сергею Юрскому, с которым играл в паре. И Всеволод Абдулов, помню, старался быть таким же непосредственным как пятилетняя Джамиля. Популярные актеры иногда проигрывали детям в непосредственности. Большая роль в этом принадлежит и художнику фильма Фирангиз Курбановой. Мне хотелось получить в изображении «сказочное» ощущение. Не знаю, как у нее это получилось, но она наполнила пространство вещами и нюансами. В ее декорациях был дух сказки, и дети сразу это почувствовали.

Через фильм прошло огромное количество детей. Мне приходилось включать свою сигнальную систему: волю, доброжелательность, любовь, простодушие, чтобы дети впустили меня в свой мир на равных. Что только я не делал?! Пел, танцевал, «строил рожи», кувыркался, вырезал бумажных голубей, превращался в бегемота, говорил голосом чревовещателя. В общем, оживлял все неживое. К вечеру язык не ворочался, потому что никогда в жизни я столько не говорил. Приходил домой бездыханный. Естественно, на экране эти усилия не видны. Их заменили настроение, эмоции. Так и надо. В этом вся суть киноигры. И я был благодарен критику Марку Пейзелю, который написал после премьеры: «Все эти творческие удачи невозможно не связать с организующей ролью постановщика,  его умом, тактом, поразительным умением выстроить фильм так, чтобы каждая его частица отозвалась в нашем сердце». Здесь важны не эпитеты в мой адрес, а понимание процесса.

Скажу честно, это были самые счастливые дни моей жизни. Я ехал на студию, как на праздник. Я заметил, что во время съемок детей «производственные» заботы как рукой снимало. Да и все вокруг преображалось. Группа менялась на глазах. Светящиеся  взгляды. Расцветали улыбки. Даже сварливые администраторы забывали о перерасходах и неформальной лексике.

… И еще одна пикантная история, связанная с фильмом. Всесоюзная премьера по ЦТ. От волнения стучат зубы. Ведь аудитория, которая и не снится кинематографистам, - сто миллионов зрителей. Дома у телевизора собрались друзья. Звучит мелодия… Появляется титул: «Лев ушел из дома». Обрыв. Исчезают титры с именами создателей картины. Она начинается сразу с действия. В чем дело? Ночью звоню в Москву куратору. Оказывается, выпускающего редактора смутил титр – «Бегемот - Мамедов». Тогда телевидение СССР возглавлял Энвер Мамедов, у которого была кличка «бегемот». И редактор подумала, ее начальство подумает, что грозный зампред подумает, что это кино про него. В общем, о времена, о нравы. Но это, как говорится, уже другая история. Что касается фильма «Лев ушел из дома», то вот уже 25 лет на каждых школьных каникулах его обязательно показывает какой-нибудь телеканал Баку, Москвы, Ташкента, Минска.

И еще… После премьеры меня пригласили на работу режиссером на студию имени Горького. Сразу предложили постановку, сценарий которой мне понравился. Я дал согласие, мы стали оформлять документы для переезда. И Юрий Яковлевич подарил свою новую книгу с автографом на титульном листе: «Расиму и Наде для московской квартиры». Однако в последнюю минуту – это было в приемной директора киностудии Котова - я вдруг опомнился: «Расим, что ты здесь делаешь? Ты ведь без Баку умрешь». И так защемило сердце. Я вышел на улицу, взял такси и отправился в аэропорт. О своем отказе сообщил дирекции уже из Баку. Возможно, если бы совещание у Котова закончилось на пять минут раньше, моя режиссерская карьера, да и жизнь сложилась бы совсем иначе. Но оно не закончилось на пять минут раньше, и я расшифровал этот знак по-своему. И не жалею об этом, хотя дальнейшая моя судьба в кино складывалась не так, как хотелось бы.

Продолжение следует…